Обратная связь В юридической науке существует важнейший принцип – презумпция невиновности. Это значит, что невиновен всякий, чья вина не доказана. Это значит: «не пойман – не вор». Этот принцип – основа всей возможной справедливости, потому что только «всезнающие и всемогущие силы» могли бы справедливо карать даже не пойманных виновных. Простым же смертным приходится доказывать вину каждого, а того, чью вину не могут доказать, обязаны считать невинным, сколь бы подозрительным он кому-то
ни казался.
Принцип индивидуальной ответственности за совершенное преступление тоже имеет отношение к презумпции невиновности: наказание несет лишь тот, кто сам совершил преступление, а не его родственники или потомки. Тысячи лет назад люди осознали важность этих простых принципов и исходили из них в отправлении правосудия.
Увы – в наше время, в эпоху сложнейших юридических и правовых концепций, эти простые правила нередко оказываются забыты. Причем забыты они людьми образованными, разбирающимися в таких тонкостях науки и политики, которые и не снились мудрецам древности.
Самое страшное, когда людей считают виновными в чем-то лишь в силу факта их рождения какими-то «такими» или «не такими». Вот в некоторых районах Африки, оказывается, существует миф об опасности альбиносов: беда родиться белым,
лишенным пигмента, среди черных. В некоторых племенах все еще верят, что
неурожай и мор могут быть насланы детьми, и если ребенка по какой-нибудь
абсурдной причине заподозрят в колдовстве и порче, то ближайшие родственники,
порой даже родители, преследуют и изгоняют несчастного малыша. Разумеется,
прогрессивное человечество осуждает подобные ложные представления, борется с
ними по мере сил, защищая невинных жертв предрассудков и заблуждений, полагая,
что просвещение в силах одолеть дремучую жестокость.
Как приятно думать, что ксенофобия – это лишь пережиток древних межплеменных
разборок наших предков и что свет разума и прогресса непременно победит эту
дикость, стоит лишь распахнуть окно цивилизации и открыть доступ гуманизму и
толерантности!
На любимый вопрос интервьюеров из СМИ – откуда же берется агрессивный национализм? – маститые эксперты частенько так и отвечают: «Это – рудимент борьбы племен за территорию, можно сказать, зоологический инстинкт». Чего же проще: люди неразвитые и неразумные ненавидят и убивают других просто потому, что видят в них опасного конкурента в борьбе за добычу – цапаются с ними, как львы с тиграми, не поделившими территорию охоты (возможно, что львы с тиграми как раз не цапаются – я не берусь отвечать за верность подобных утверждений в зоологическом плане, мне и с
гуманитарным аспектом трудно приходится).
К сожалению, история человечества никак не подтверждает эту простую и, в
сущности, утешительную теорию: если проблема лишь в примитивном инстинкте, то с
ней можно справиться, отучить людей от этого безобразия, как отучили когда-то
от каннибализма и кровосмешения. На вопрос: «Что же делать с ксенофобией?» в
этом случае есть простой ответ: просвещать, цивилизовывать.
Не спорю: цивилизация, если понимать ее как торжество гуманизма и прав человека, –
великое благо. За один лишь принцип презумпции невиновности следует сказать отцам
этой цивилизации спасибо: ведь, согласно этому принципу, нельзя убивать
альбиносов, не доказав их опасности для родной деревни; нельзя выгонять детей,
если нет никаких доказательств их виновности в порче; нельзя устраивать
погромы; нельзя подозревать людей в преступлении только потому, что они «не
такие»…
Стоп! От кого же мы слышали эти обвинения цыган в «генетической криминальности»? Не от биолога ли? Кто же недавно говорил о том, что «хоть согласно нашей науке,
которой я посвятил всю жизнь, криминальных этносов и не бывает, но есть одно
исключение» – не профессор ли этнографии? От кого мы только и слышим, что про
«этническую преступность» – не от юристов-криминалистов ли? Все они очень даже
просвещенные, цивилизованные, уважаемые люди. Специалисты в своей области. Тут
возможны только две интерпретации проблемы. Многие скажут: «Да, все так –
генетики знают, о чем говорят, этнографам видней, а уж милиция – кто, как не
они сталкиваются с этнической преступностью, что ж, теперь в угоду антирасистам
отрицать реально существующий феномен?» Сторонники этого взгляда на вещи еще и
ругнут нас модным словом «политкорректность», в наших широтах почему-то имеющим
негативную коннотацию.
А с другой стороны – как же с презумпцией? Это ведь получается презумпция
виновности, а не невиновности! Что же, люди рождаются такими – криминальными? Я
тоже уважаю науку, знание и специалистов. Я только не хочу отказываться от
презумпции невиновности. И, исповедуя этот священный принцип, я говорю
специалистам: а вы докажите! Покажите нам этот ген криминальности, назовите
его, как уже назвали какие-то гены, отвечающие за астму, рак, склонность к
полноте и т.п. А если пока наука этот ген не выделила – то и не надо об этом,
на нет и суда нет. Наука этнография – тоже почтеннейшая область знаний. Нет в ней никаких исключений (и слава богу) – и не надо их придумывать, а если хотите сделать открытие – сперва докажите и добейтесь научного признания, а потом уж несите свою мысль в массы. А на одном профессорском авторитете спекулировать – некрасиво не только по отношению к презумпции, но и по отношению к науке.
Ну, а юристы (и прочие милиционеры) и вовсе должны бы помнить о презумпции
невиновности – им по должности положено. Ведь их наука эту презумпцию и
придумала именно для того, чтобы осуждать только тех, чья вина полностью
доказана. А всех прочих – не осуждать. Вина может быть только индивидуальной, а
не «этнической», а значит и преступность так называть нельзя. По какому
принципу формируется та или иная банда – по возрасту, по полу, по происхождению
(из одного двора) или по интересам – это, наверное, криминалистам нужно знать и
учитывать в каждом конкретном случае, а к науке в целом – и к общечеловеческим
знаниям – все это отношения не имеет.
Надо сказать, что названные заблуждения специалистов высшей категории – биологов,
историков и юристов – не такая уж редкость. При всем очевидном противоречии их
утверждений и научных достижений современности. Среди людей, исповедующих
нетерпимость, встречаются писатели и филологи, иерархи разных церквей и
религий, политики и философы. Каждый из них получил хорошее образование, всю
жизнь работал в интеллектуальной сфере, имея открытый доступ к благам прогресса
и цивилизации. И мне представляется, что их ксенофобские утверждения, их
уверенность в том, что люди могут родиться «не такими», много опасней наивных
верований жителей далеких африканских деревень.
Ведь необразованным людям действительно непонятно: почему все вокруг черные, а этот – белый. А то, что непонятно, – подозрительно. Но с этим-то, безусловно, можно справиться силой разума и знаний. Объяснить людям про пигмент – они узнают, поймут, перестанут бояться, а без страха нет и ненависти (ксенофобия – страх чужих, нет страха – и
чужих нет, потому что все свои).
Много сложнее дело обстоит с теми, кто достаточно образован, просвещен, даже, иной
раз, умен. Откуда у них этот страх? Не потому ведь, что они на самом деле
где-то узнали про опасные гены или этносы. Они это придумали и, в глубине души,
они и сами знают, чего стоит эта выдумка. Зачем же им нужна «презумпция
виновности» иных людей?
Не берусь ответить. Это очень сложный вопрос. Ясно одно: аналогия с львами и
тиграми нам тут ничем не поможет. Ни при чем и борьба древних племен за
территорию. Не забота о хлебе (или мясе) насущном толкает людей на лженаучные
ксенофобские высказывания. Не стоит думать, что те, кто от слов переходит к
делу – от разговоров о преступных этносах к погромам и расово мотивированным
убийствам, так уж радикально отличаются от своих идеологов-теоретиков. Их ведет
не слепой инстинкт спасения рода – их ведет ненависть и комплекс
неполноценности. Желание доказать, что раз они «не такие», то мы – «такие».
Путем навязывания презумпции виновности «других» утвердить какую-то дикую
презумпцию превосходства «своих». И под разговоры о мифической криминальности
неких народов растет преступность в отношении представителей этих народов.
Настоящие, а не выдуманные преступления совершаются во имя теории расового
превосходства, почва которой – те самые псевдонаучные утверждения о
генетической, этнической, черт-знает-какой-там-еще криминальности, властолюбии,
агрессивности каких-то «чужих».
Современная ксенофобия – сложное явление. Одной дикостью и необразованностью его не
объяснить. Одними разговорами о толерантности с ним не справиться, как не
победить его и одними репрессиями. Может быть, желание доказывать презумпцию
своего превосходства и вовсе непобедимо в каких-то людях. Но как бы ни хотелось
обвинить других во всех своих бедах и комплексах, мы должны помнить о
презумпции невиновности всех и каждого и не говорить того, чего не можем
доказать.
Стефания
КУЛАЕВА